На прошлой неделе Европейский суд по правам человека
разрешил четыре дела против России. Два из них роднит то, что отечественные суды
сделали все возможное и невозможное для того, чтобы граждане не получили
положенные им деньги из государственной казны. В итоге счет 4:0 не в пользу
властей, но в одном случае Россию похвалили за качество следствия, что
случается редко. Предупреждения о выстреле недостаточно Пожалуй, наиболее интересное дело с точки зрения возможных
правовых последствий (ЕСПЧ даже посвятил ему отдельный пресс-релиз) уходит
корнями в 2002 год. Тогда в одном из российских военных гарнизонов был
застрелен солдат-срочник Валерий Путинцев, ранее дезертировавший из армии, но
пойманный спустя три дня. Путинцев, попав после побега в карцер, не смирился с
заключением и подрался с охранявшим его сержантом. После этого обоих отвезли в
госпиталь для оказания первой помощи, а при конвоировании обратно арестант
снова попытался скрыться, сержант открыл огонь, и одна из двух выпущенных им
пуль оборвала жизнь Путинцева. В Страсбург мать убитого солдата Светлана написала после
того, как следствие не нашло в действиях стрелявшего состава преступления. По
мнению Путинцевой, следственные мероприятия не соответствовали стандартам,
заложенным в нормах Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а ее
сын погиб в результате необоснованного применения огнестрельного оружия
представителем власти. В решениях ЕСПЧ в отношении России выводы о неадекватности
расследования обнаруживаются реже разве что применения пыток, однако в случае
дела Путинцевой этого нет. Напротив, суд подчеркнуто говорит о тщательном и
процессуально корректном исполнении всех норм: следствие началось в день
трагедии, вели его люди полностью независимые от служащих гарнизона, свидетели
опрошены и так далее. Единственное – матери погибшего военнослужащего было
отказано в статусе пострадавшей, но, по мнению Страсбургского суда, это не
имеет отношения к качеству следственных мероприятий. Одновременно с этим ЕСПЧ называет российскую правовую базу,
под которую попадает рассматриваемый эпизод, несовершенной. По закону сержант
имел право стрелять в беглеца, для этого нужно было только предупредить о своих
намерениях. Однако столь легкие ограничения открывают простор для
злоупотреблений, констатирует суд, поскольку не учитываются различные
обстоятельства: вооружен ли беглец, есть ли возможность схватить его без
применения оружия и другие. Более того, стрелявший сержант не был
проинструктирован о пределах применения силы в случае побега. Исходя из этих
тезисов, ЕСПЧ признал в деле "Путинцева против России" нарушение ст.2
Конвенции (право на жизнь) и присудил ей компенсацию в размере 45000 евро.
Жертвы дефолта-98 в Страсбурге В течение 1998 года истцы – мать и дочь Людмила и Ирина
Безруковы – сделали несколько вкладов в воронежское отделение банка
"СБС-Агро". Вскоре грянул кризис, и женщины захотели получить назад
свои деньги, но банк им их так просто отдавать не стал. Тогда они обратились в
суд, в августе 1999 года Железнодорожный районный суд Воронежа удовлетворил иск
Безруковых, и в 2000 году судебные приставы смогли возбудить исполнительное
производство. Как почти сразу же прекратили его: банк был объявлен банкротом, и
в результате Безруковы так и остались без денег, размещенных там во вклад. Следующими ответчиками по их иску стали Центральный банк РФ
и Агентство по реструктуризации кредитных организаций, взявшее на себя управление
активами "СБС-Агро". Трижды суды присуждали женщинам компенсацию, но
АРКО и ЦБ общими усилиями успешно оспаривали эти решения. Наконец, в августе
2005 года Безруковы получили долгожданный исполнительный лист. Но ненадолго. В
декабре 2005 года, четыре месяца спустя после его выдачи, ЦБ добился продления
срока подачи жалобы и развернул судебное решение. В своей жалобе в ЕСПЧ Безруковы обратили внимание на
незаконное, по их мнению, продление срока для обжалования решения о выдаче
исполнительного листа Банку России. Они потребовали полного возмещения сумм
вкладов со всеми набежавшими процентами, которые составили почти 1,4 млн руб.
плюс по 5000 евро морального ущерба каждой. Изучив материалы дела, страсбургские судьи не поддержали
своих российских коллег и не усмотрели оснований для столь вольного продления
10-дневного срока подачи жалобы. Приняв для рассмотрения и удовлетворив
просроченную жалобу, российский суд нарушил принцип правовой определенности,
посчитали в Страсбурге. В результате Россию признали виновной в нарушении ст. 6
Конвенции и ст. 1 Протокола I к ней. Россия вернет Безруковым их вклады ($24490
и $32931), пусть и с изрядным опозданием. А также выплатит истицам 2000 и 880
евро морального ущерба.
Семена подсолнуха в неопределенной юрисдикции Лариса Челикиди в рамках своего договора с
сельскохозяйственной артелью "Новь" должна была получить от
предприятия 100 т семян подсолнечника. Когда женщина так и не добилась
положенного, она обратилась в суд и выиграла дело, но "Новь" на
семена вновь не расщедрилась. Тогда в новом иске Челикиди требовала уже
денежной компенсации в размере 800000 руб., суд опять встал на ее сторону,
однако артель к тому моменту уже обанкротилась. В результате очередной иск,
поданный в Басманный суд Москвы, Челикиди был направлен уже против Минфина,
поскольку, как предполагает законодательство, если судебное решение о покрытии
издержек не может быть исполнено, отвечать должно государство. На этот раз
женщине не повезло: суд в 2003 году не стал рассматривать дело по существу,
сославшись на то, что ни Гражданский кодекс, ни какой-либо другой закон не
определял юрисдикцию подобных споров. В своем решении ЕСПЧ указывает, что подобную ссылку на
пробел в законодательстве нельзя признать обоснованной — дело все равно должно
было быть рассмотрено по существу. Свое мнение суд подкрепил схожими
прецедентами из собственной практики и присудил Чекилиди 6000 евро компенсации
за нарушение государством ст.6 Конвенции (право на доступ к правосудию).
Кто правил документы для ЕСПЧ? Суть дела Алексея Глотова проста как пять рублей. Будучи
арестантом в одном из московских СИЗО, Глотов содержался в 11-метровой камере,
предназначенной для двух заключенных. Однако, по утверждению заявителя, на
самом деле под замком в разное время сидело от трех до четырех человек, что
нарушает ст.3 Конвенции (запрет на бесчеловечное обращение). ЕСПЧ, чтобы рассудить Глотова и государство, затребовал у
властей документы, касающиеся периода содержания автора жалобы под стражей.
Записку от начальника СИЗО суд принимать не стал, потому что написана она была
только через пять лет после событий – суд сделал вывод, что это слишком долгий срок,
чтобы хорошо помнить обстоятельстве дела. В тюремном журнале же Страсбургский
суд нашел (на это указывал и Глотов) следы исправления данных, касающихся
заявителя. Поскольку власти не смогли адекватно объяснить, кто, когда и зачем
вносил эти изменения, ЕСПЧ встал на сторону бывшего арестанта и присудил ему
компенсацию в 2000 евро.
Прикрепления: |
Главная 
